В 1979 году актриса Жанна Владимирская, прославившаяся исполнением ролей Медеи и Маленького Принца в спектаклях Московского театра имени Станиславского, предложила руководству Литературно-драматического театра ВТО свою программу, над которой она работала около пяти лет. Спектакль-концерт назывался «Eсть час души...» и состоял из шестидесяти стихотворений Марины Цветаевой. Кроме короткого вступления, где излагались основные даты жизни и гибели поэта, никакого дополнительного материала в программе не было.

       Комиссия, принимавшая спектакль, не была подготовлена к такому зрелищу. Это можно 6ыло понять по тем немногим рекомендациям, которые высказали чиновники. Одно замечание кacaлось слишком частого упоминания религиозных символов, и, чтобы поправить дело, достаточно оказалось снять одно стихотворение из Московского цикла. Еще одно замечание - в форме запрета - относилось к стихотворению, посвященному Б. Пастернаку. В результате стихотворение осталось, но актриса не говорила, кому оно посвящено.

       Наиболее искренне и живо звучало мнение одного из членов комиссии - женщины - которое было выражено примерно так: «Да что же это!.. Я нe понимаю... Стихи!.. Стихи!.. Просто шквал какой-то...» Это был крик возмущенного неприятия. Но выраженное в такой беспомощной форме, и оно нe сыграло убийственной роли. Программа была разрешена.

       Почти год спектакль собирал полные залы на ведущих концертных площадках Москвы, Ленинграда, Риги, Горького и других городов, прежде чем руководство опомнилось. Спектакль был снят с репертуара.

       Однажды актриса была приглашена в старую квартиру у Красных Ворот, где в то время жила сестра поэта Анастасия Ивановна Цветаева. (См. Воспоминания очевидца в разделе РЕЦЕНЗИИ, ИНТЕРВЬЮ). Предубеждение ее против чтения актерами стихов сестры было так велико, что перед самым началом она решила познакомить присутствовавшик со своими критическими заметками по этому поводу. Как ни отговаривали ее хозяева дома, она была неумолима, несмотря на курьезную неуместностъ подобного пролога. После чтения стихов Анастасия Ивановна, ни слова не сказав, ушла в свою комнатy и, как оказалось, ждала, чтобы актриса к ней зашла.

       - Ну, это, разумеется, бесполезно - делать вам замечания, к которым вы все равно не прислушаетесь, - так начала она беседу.

       - Почему жe бесполезно? - отвечала актриса, - Я ведь умирать не собираюсь. Пoкa живу, стараюсь совершенствоваться, а вместе со мной меняются и мои работы...

       Анастасия Ивановна начала было говорить о некоторых текстовых ошибках, но вдруг остановилась.

       - А в общем-то вы мне очень напомнили Марину. И обликом своим, и манерой. И главное - упорством, уверенностью в своем творческом праве.

       Через некоторое время А.И. Цветаева посоветовала Льву Мнухину, искусствоведу, который организовал в своем доме музей Цветаевой и часто выступал с лекциями о поэте, пригласить Владимирскую в свои лекционные поездки. Так началась серия неофициальных концертов.

       Последнее приглашение пришло, когда Жанна жила уже в Нью-Йорке. Друзья написали, что к ним обратилось руководство ленинградского Центрального дома работников искусств с просьбой отыскать актрису и передать ей предложение выступить с программой Цветаевой в Ленинграде.

       Актриса продолжала работать над программой и поселившись в Соединеннык Штатах, где сразу появилась возможность использовать новые материалы - и недоступные в то время в Советском Союзе, и те, что необходимо было изымать по цензурным соображениям. 4 декабря 1983 года в Рахманиновском зале Свято-Серафимовского фонда в Нью-Йорке состоялась премьера нового спектакля-концерта. который теперь назывался «Мое святое ремесло» и кроме стихов включал в себя прозу и письма самой Цветаевой, письма Пастернака, воспоминания Бальмонта и другие документы. Затем спектакль был много раз сыгран в Нью-Йорке, Бостоне, Питтсбурге. Вашингтоне, Филадельфии, Торонто, Монреале.

       Настоящий двойной диск представляет собой полную студийную запись спектакля.

Вернуться на первую страницу